Неточные совпадения
Впопад ли я ответила —
Не знаю… Мука смертная
Под сердце подошла…
Очнулась я, молодчики,
В богатой, светлой горнице.
Под пологом лежу;
Против меня — кормилица,
Нарядная,
в кокошнике,
С ребеночком сидит:
«Чье дитятко, красавица?»
— Твое! — Поцаловала я
Рожоное дитя…
Г-жа Простакова (
очнувшись в отчаянии). Погибла я совсем! Отнята у меня власть! От стыда никуды глаз показать нельзя! Нет у меня сына!
Весь длинный трудовой день не оставил
в них другого следа, кроме веселости. Перед утреннею зарей всё затихло. Слышались только ночные звуки неумолкаемых
в болоте лягушек и лошадей, фыркавших по лугу
в поднявшемся пред утром тумане.
Очнувшись, Левин встал с копны и, оглядев звезды, понял, что прошла ночь.
— Ах, няня, милая, я не знала, что вы
в доме, — на минуту
очнувшись, сказала Анна.
Он
очнулся в ту минуту, как голос графини Лидии Ивановны сказал: «он спит».
Она как будто
очнулась; почувствовала всю трудность без притворства и хвастовства удержаться на той высоте, на которую она хотела подняться; кроме того, она почувствовала всю тяжесть этого мира горя, болезней, умирающих,
в котором она жила; ей мучительны показались те усилия, которые она употребляла над собой, чтобы любить это, и поскорее захотелось на свежий воздух,
в Россию,
в Ергушово, куда, как она узнала из письма, переехала уже ее сестра Долли с детьми.
Когда проносился мимо его богач на пролетных красивых дрожках, на рысаках
в богатой упряжи, он как вкопанный останавливался на месте и потом,
очнувшись, как после долгого сна, говорил: «А ведь был конторщик, волосы носил
в кружок!» И все, что ни отзывалось богатством и довольством, производило на него впечатление, непостижимое им самим.
Все, не исключая и самого кучера, опомнились и
очнулись только тогда, когда на них наскакала коляска с шестериком коней и почти над головами их раздалися крик сидевших
в коляске дам, брань и угрозы чужого кучера: «Ах ты мошенник эдакой; ведь я тебе кричал
в голос: сворачивай, ворона, направо!
«Нет, — сказал он
в себе,
очнувшись, — примусь за дело, как бы оно ни казалось вначале мелким!» Скрепясь духом и сердцем, решился он служить по примеру прочих.
— Э, э, э! что же это вы, хлопцы, так притихли? — сказал наконец Бульба,
очнувшись от своей задумчивости. — Как будто какие-нибудь чернецы! Ну, разом все думки к нечистому! Берите
в зубы люльки, да закурим, да пришпорим коней, да полетим так, чтобы и птица не угналась за нами!
Раскольников давно уже не слушал. Поравнявшись с своим домом, он кивнул головой Лебезятникову и повернул
в подворотню. Лебезятников
очнулся, огляделся и побежал далее.
— Ничего, ничего! — кричал он матери и сестре, — это обморок, это дрянь! Сейчас только доктор сказал, что ему гораздо лучше, что он совершенно здоров! Воды! Ну, вот уж он и приходит
в себя, ну, вот и
очнулся!..
Раскольников вышел. Он еще мог расслышать, как по выходе его начался вдруг оживленный разговор,
в котором слышнее всех отдавался вопросительный голос Никодима Фомича… На улице он совсем
очнулся.
Но лодки было уж не надо: городовой сбежал по ступенькам схода к канаве, сбросил с себя шинель, сапоги и кинулся
в воду. Работы было немного: утопленницу несло водой
в двух шагах от схода, он схватил ее за одежду правою рукою, левою успел схватиться за шест, который протянул ему товарищ, и тотчас же утопленница была вытащена. Ее положили на гранитные плиты схода. Она
очнулась скоро, приподнялась, села, стала чихать и фыркать, бессмысленно обтирая мокрое платье руками. Она ничего не говорила.
В эту минуту умирающий
очнулся и простонал, и она побежала к нему.
Он вздрогнул,
очнулся, приподнял голову, посмотрел
в окно, сообразил время и вдруг вскочил, совершенно опомнившись, как будто кто его сорвал с дивана.
Он
очнулся в полные сумерки от ужасного крику.
И, схватив за руку Дунечку так, что чуть не вывернул ей руки, он пригнул ее посмотреть на то, что «вот уж он и
очнулся». И мать и сестра смотрели на Разумихина как на провидение, с умилением и благодарностью; они уже слышали от Настасьи, чем был для их Роди, во все время болезни, этот «расторопный молодой человек», как назвала его,
в тот же вечер,
в интимном разговоре с Дуней, сама Пульхерия Александровна Раскольникова.
— А давно вы больны? — крикнул Илья Петрович с своего места и тоже перебирая бумаги. Он, конечно, тоже рассматривал больного, когда тот был
в обмороке, но тотчас же отошел, когда тот
очнулся.
Поставив Клима впереди себя, он растолкал его телом студентов, а на свободном месте взял за руку и повел за собою. Тут Самгина ударили чем-то по голове. Он смутно помнил, что было затем, и
очнулся, когда Митрофанов с полицейским усаживали его
в сани извозчика.
Очнулся он дома,
в постели,
в жестоком жару. Над ним, расплываясь, склонялось лицо матери, с чужими глазами, маленькими и красными.
Когда он,
очнувшись, возвратился
в свою комнату, Макаров, голый по пояс, лежал на его постели, над ним наклонился незнакомый, седой доктор и, засучив рукава, ковырял грудь его длинной, блестящей иглой, говоря...
Он легко, к своему удивлению, встал на ноги, пошатываясь, держась за стены, пошел прочь от людей, и ему казалось, что зеленый, одноэтажный домик
в четыре окна все время двигается пред ним, преграждая ему дорогу. Не помня, как он дошел, Самгин
очнулся у себя
в кабинете на диване; пред ним стоял фельдшер Винокуров, отжимая полотенце
в эмалированный таз.
Когда Самгин
очнулся, — за окном,
в молочном тумане, таяло серебряное солнце, на столе сиял самовар, высоко и кудряво вздымалась струйка пара, перед самоваром сидел, с газетой
в руках, брат. Голова его по-солдатски гладко острижена, красноватые щеки обросли купеческой бородой; на нем крахмаленная рубаха без галстука, синие подтяжки и необыкновенно пестрые брюки.
Обломов
очнулся: перед ним наяву, не
в галлюцинации, стоял настоящий, действительный Штольц.
— Нет, не воскресят к деятельности, по крайней мере, заставят его оглянуться вокруг себя и переменить свою жизнь на что-нибудь лучшее. Он будет не
в грязи, а близ равных себе, с нами. Я только появилась тогда — и он
в одну минуту
очнулся и застыдился…
Чтоб сложиться такому характеру, может быть, нужны были и такие смешанные элементы, из каких сложился Штольц. Деятели издавна отливались у нас
в пять, шесть стереотипных форм, лениво, вполглаза глядя вокруг, прикладывали руку к общественной машине и с дремотой двигали ее по обычной колее, ставя ногу
в оставленный предшественником след. Но вот глаза
очнулись от дремоты, послышались бойкие, широкие шаги, живые голоса… Сколько Штольцев должно явиться под русскими именами!
— Да,
в самом деле пора, —
очнулся Илья Ильич. — Сейчас: ты поди. Я подумаю.
— Ах, какая пыль! —
очнувшись от восторга, заметил он. — Захар! Захар! — долго кричал он, потому что Захар сидел с кучерами у ворот, обращенных
в переулок.
Так пускал он
в ход свои нравственные силы, так волновался часто по целым дням, и только тогда разве
очнется с глубоким вздохом от обаятельной мечты или от мучительной заботы, когда день склонится к вечеру и солнце огромным шаром станет великолепно опускаться за четырехэтажный дом.
— «Яко две тысячи поменее доходу…» — сказал он вдруг громко
в бреду. — Сейчас, сейчас, погоди… — и
очнулся вполовину.
Ольга
очнулась, встала, с помощью Кати и Обломова, с кресла и, шатаясь, пошла к себе
в спальню.
— Вот тут написано, — решил он, взяв опять письмо: — «Пред вами не тот, кого вы ждали, о ком мечтали: он придет, и вы
очнетесь…» И полюбите, прибавлю я, так полюбите, что мало будет не года, а целой жизни для той любви, только не знаю… кого? — досказал он, впиваясь
в нее глазами.
Он был как будто один
в целом мире; он на цыпочках убегал от няни, осматривал всех, кто где спит; остановится и осмотрит пристально, как кто
очнется, плюнет и промычит что-то во сне; потом с замирающим сердцем взбегал на галерею, обегал по скрипучим доскам кругом, лазил на голубятню, забирался
в глушь сада, слушал, как жужжит жук, и далеко следил глазами его полет
в воздухе; прислушивался, как кто-то все стрекочет
в траве, искал и ловил нарушителей этой тишины; поймает стрекозу, оторвет ей крылья и смотрит, что из нее будет, или проткнет сквозь нее соломинку и следит, как она летает с этим прибавлением; с наслаждением, боясь дохнуть, наблюдает за пауком, как он сосет кровь пойманной мухи, как бедная жертва бьется и жужжит у него
в лапах.
Он ничего не отвечал, встряхнул ружье на плечо, вышел из беседки и пошел между кустов. Она оставалась неподвижная, будто
в глубоком сне, потом вдруг
очнулась, с грустью и удивлением глядела вслед ему, не веря, чтобы он ушел.
— А? нет, я слышу… —
очнувшись, сказала она, — где я брала книги? Тут…
в городе, то у того, то у другого…
Он зевнул широко, и, когда
очнулся от задумчивости, перед ним бабушка стоит со счетами, с приходо-расходной тетрадью, с деловым выражением
в лице.
А она, отворотясь от этого сухого взгляда, обойдет сзади стула и вдруг нагнется к нему и близко взглянет ему
в лицо, положит на плечо руки или нежно щипнет его за ухо — и вдруг остановится на месте, оцепенеет, смотрит
в сторону глубоко-задумчиво, или
в землю, точно перемогает себя, или — может быть — вспоминает лучшие дни, Райского-юношу, потом вздохнет,
очнется — и опять к нему…
Вера,
очнувшись на груди этой своей матери,
в потоках слез, без слов,
в судорогах рыданий, изливала свою исповедь, раскаяние, горе, всю вдруг прорвавшуюся силу страданий.
Он ушел, а Татьяна Марковна все еще стояла
в своей позе, с глазами, сверкающими гневом, передергивая на себе, от волнения, шаль. Райский
очнулся от изумления и робко подошел к ней, как будто не узнавая ее, видя
в ней не бабушку, а другую, незнакомую ему до тех пор женщину.
Долго сидел он
в задумчивом сне, потом
очнулся, пересел за письменный стол и начал перебирать рукописи, — на некоторых останавливался, качал головой, рвал и бросал
в корзину, под стол, другие откладывал
в сторону.
Она молча шла за ним,
в глубокой задумчивости, от которой
очнулась у порога часовни. Она вошла туда и глядела на задумчивый лик Спасителя.
Но Райский
в сенат не поступил,
в академии с бюстов не рисовал, между тем много читал, много писал стихов и прозы, танцевал, ездил
в свет, ходил
в театр и к «Армидам» и
в это время сочинил три вальса и нарисовал несколько женских портретов. Потом, после бешеной Масленицы, вдруг
очнулся, вспомнил о своей артистической карьере и бросился
в академию: там ученики молча, углубленно рисовали с бюста,
в другой студии писали с торса…
Долго, бывало, смотрит он, пока не стукнет что-нибудь около: он
очнется — перед ним старая стена монастырская, старый образ: он
в келье или
в тереме. Он выйдет задумчиво из копоти древнего мрака, пока не обвеет его свежий, теплый воздух.
И постель сделана, все затихло
в доме, Татьяна Марковна наконец
очнулась от задумчивости, взглянула на образ, и не стала, как всегда, на колени перед ним, и не молилась, а только перекрестилась. Тревога превозмогала молитву. Она села на постель и опять задумалась.
Кажется, я минут на десять или более забылся совсем, заснул, но взвизгнула болонка, и я
очнулся: сознание вдруг на мгновение воротилось ко мне вполне и осветило меня всем своим светом; я вскочил
в ужасе.
После девятидневного беспамятства я
очнулся тогда возрожденный, но не исправленный; возрождение мое было, впрочем, глупое, разумеется если брать
в обширном смысле, и, может быть, если б это теперь, то было бы не так.
Очнувшись, я машинально запахнул на себе шубу, вдруг ощутив нестерпимый холод, и, еще плохо сознавая, что делаю, пополз
в угол ворот и там присел, съежившись и скорчившись,
в углублении между воротами и выступом стены.
— Как он узнал? О, он знает, — продолжала она отвечать мне, но с таким видом, как будто и забыв про меня и точно говоря с собою. — Он теперь
очнулся. Да и как ему не знать, что я его простила, коли он знает наизусть мою душу? Ведь знает же он, что я сама немножко
в его роде.
Что до нас, то Лиза была
в обмороке. Я было хотел бежать за ним, но бросился к маме. Я обнял ее и держал
в своих объятиях. Лукерья прибежала со стаканом воды для Лизы. Но мама скоро
очнулась; она опустилась на диван, закрыла лицо руками и заплакала.